Первая часть. Перед октябрьской революцией

К трем оставшимся путешественникам удача оказалась милостивее. Как оказалось, они сели в тот же поезд, доехали до Удельной и спокойно переночевали на квартире Кальске в полумиле от станции . Вечером следующего дня Ленина переодели кочегаром и в сопровождении Шотмана, Рахья и еще одного финна, Пекка Парвиайнена, пошли к поезду номер 293, направлявшемуся в Териоки. Машинист паровоза Гуго Ялава, знакомый Шотмана и Рахья, должен был отвезти Ленина в Финляндию. У паровоза для конспирации Ялава разыграл сценку с Рахья:

«— Куда вас несет в такую пору? — буркнул я для отвода глаз.

Товарищ Рахья ответил:

— К себе на дачу, в Териоки.

И тут же попросил, указывая на Ильича, взять на паровоз товарища, объяснив, что это журналист, который хочет познакомиться ближе с ездой на паровозе.

Я согласился. Ильич взялся за поручни и влез на паровоз, а товарищ Рахья пошел в порожний вагон. Своему помощнику я объяснил, что это — местные дачники. Чтобы не мешать работе во время шуровки топки, Ильич уходил на тендер и укладывал в клетку дрова» .

Дорога прошла без приключений. В Териоки, за двадцать пять миль от Удельной, Ленин и Рахья сошли с поезда и на лошадях поехали в поселок Ялкала, за девять миль от Териоки в глубь финской территории. Наутро Ленину предстояло вновь сесть в поезд и поехать в Лахти. Не обошлось без приключений: перед отъездом Ленина тщательно загримировали, приклеили ему бороду и усы, но по дороге борода начала отклеиваться. Пришлось срочно удалять грим и остатки бороды, а у Ленина не было с собой ни вазелина, ни воды12. Ленин любил писать об «искусстве революции», но оказался невеликим мастером революционного грима.

На станции Лахти изза этого пришлось лишний раз переволноваться: после удаления грима и клея лицо Ленина выглядело не лучшим образом. Однако на него никто не обратил внимания. Шотман уехал готовить прибытие Ленина в Гельсингфорс (Хельсинки). Финские марксисты в течение многих лет очень близко сотрудничали с большевиками изза их доброжелательного отношения к «национальному вопросу». Они прекрасно умели дурачить российские власти, к тому же им, в отличие от Емельянова, не нужны были карты, чтобы не заблудиться в собственной стране. 10 августа Ленин прибыл в Хельсинки.