Вторая эмиграция

Поселились вчетвером — Ленин с женой, теща Елизавета Васильевна и приехавшая к брату Мария Ильинична. Жили довольно мирно. Елизавета Васильевна, хотя и относилась к «научной работе Нади и зятя»9 с уважением, обычно говорила Ленину прямо в лицо все, что думала, и далеко не всегда это были комплименты. Ленин, в свою очередь, не оставался в долгу. «Какое самое страшное наказание для двоеженца? —шутил он. — Две тещи»10. Правда, семейные размолвки никогда не были долгими. Ленин и Елизавета Васильевна очень уважали друг друга, более того, относились друг к другу с любовью и сочувствием. Однажды в воскресенье, когда все лавки были закрыты, Елизавета Васильевна с утра была в дурном настроении. Как оказалось, у нее кончились папиросы. Ленин, не выносивший даже запаха табака, отправился на поиски и купил для тещи пачку папирос.

Какоето время семья обходилась без прислуги. Не изза бедности: денег, в общемто, хватало: Ленин, как член Центрального Комитета, получал какуюто сумму из партийной кассы. Другим источником доходов были гонорары издательств. Кроме того, у большевиков была своя отдельная казна, куда поступали средства, полученные членами Центра в наследство и добытые при ограблении банков. Елизавета Васильевна тоже вносила скромный вклад в супружеский бюджет. Но им никак не удавалось найти домработницу. Русские пользовались у французских служанок дурной репутацией требовательных и ненадежных работодателей. Муж Анны Марк Елизаров, приехав в Женеву после путешествия по Японии, раскритикобал родных за такой образ жизни, тем более что он не выносил Надеждину стряпню. Прямолинейный Марк так и заявил: «Лучше бы вы „Машу" какую завели». Анна Ильинична обычно возмущалась, что у ее мужа что на уме, то и на языке, но если бы она могла услышать язвительное замечание Марка, то не имела бы ничего против, так как в отношениях с Надеждой Анна тоже не утруждала себя особой тактичностью. Ульяновы решили прислушаться к совету Марка и сделали последнюю попытку найти прислугу. На этот раз им все же удалось преодолеть местную русофобию. В квартире появилась домработница, и Надежда Константиновна перестала атаковать своей кулинарией слабый желудок мужа.

Самого Ленина бытовая суета не касалась.