Смерть отца

Тем временем с Володей начало твориться чтото’непонятное. Он вел себя все хуже. Пока был жив отец, Володя остерегался ослушаться матери. Илья Николаевич был не из тех отцов, которых можно не слушаться. Отец незримо присутствовал в доме даже в моменты своих многочисленных отлучек по служебным делам. Все изменилось после его смерти. Володя начал дерзить матери. Сдержать его мог бы старший брат, но он учился в Петербурге. Когда Александр приехал домой на летние каникулы, Володя продолжал вести себя вызывающе. Брат рассердился. Однажды, когда Саша и Володя сидели за шахматами, мать попросила Володю о чемто, но тот не слушался, отвечал матери грубо. Саша сказал спокойно, но твердо: «Володя, или ты сейчас же пойдешь и сделаешь, что мама тебе говорит, или я с тобой больше не играю». Володя подчинился, но попрежнему его поведение отличалось от поведения всех остальных детей Ульяновых, хотя и стало более благопристойным.

Както Анна решила поговорить с Сашей об отношениях в семье. Тяжелая утрата вдребезги разбила привычный порядок жизни. Старшим детям (Александр и Анна уже разменяли третий десяток) приходилось свыкаться с очевидным фактом: Володя взрослеет. Анна прямо спросила Сашу: «Как тебе наш Володя?». Саша ответил: «Несомненно, человек очень способный, но мы с ним не сходимся». Как пишет Анна, произнес он это очень твердо.

Брат не мог терпеть дерзкого поведения Володи в отношениях с матерью. Но не стоит, как это делают многие историки, СУДИТЬ Володю слишком строго. Он был всего лишь школьником, тяжело переживавшим внезапную утрату любимого отца. В такой ситуации любой пятнадцатилетний подросток, к тому же привыкший к постоянной поддержке со стороны старшего брата и сестры, повел бы себя неадекватно. Он не жаловался, никому не плакался в жилетку, но это совсем не значит, что он был спокоен. Совсем наоборот: Володя был подавлен, он ушел в себя. Куда-то исчез жизнерадостный мальчик, которым он был когдато. Его утешением стали книги. Один за другим поглощал он романы русских писателей. Его привязанности перешли от Го тля к Тургеневу. Гоголевская сатира больше не привлекала его.