Первая часть. Организация революционеров

Страницы брошюры обильно усыпаны цитатами из Маркса, Энгельса и Каутского. Ленин уверял, что предложенная им программа Российской социалдемократической рабочей партии укладывается в рамки традиционного европейского марксизма, хоть и учитывает политические реалии российской жизни.

Если это на самом деле так, почему же тогда брошюра «Что делать?» вызвала такую бурную полемику? Одна из причин — предубежденное отношение марксистов к «организационному вопросу», затронутому Лениным. Многим из них книга Ленина неприятно напоминала традиции российских народников шести, десятых и семидесятых годов, буквально одержимых поддержанием внутренней дисциплины и контроля, от которых все равно было мало толку. Именно неудача народников привела к тому, что на протяжении восьмидесятых и девяностых годов многие приверженцы революционных идей пополнили ряды сторонников марксизма плехановского толка. Поэтому марксисты настороженно восприняли настойчивое предложение Ленина вновь развязать дискуссию по «организационному вопросу».

Надо сказать, что Ленин сам вызвал эту настороженность. Уже само называние «Что делать?» позаимствовано у писателянародника. В тексте содержится множество ссылок на методы внутренней организации, разработанные в созданной в 1876 году партии «Земля и воля». Ленин нашел хвалебные слова для лидеров террористической «Земли и воли» П. А. Алексеева, И. Н. Мышкина, С. Н. Халтурина и А. И. Желябова. Петр Ткачев, тоже не был обойден вниманием и одобрением: «Подготовленная проповедью Ткачева и осуществленная посредством „устрашающего" и действительно устрашавшего террора попытка захватить власть — была величественна». Упоминание Ткачева несло особую опасность для репутации Ленина, так как оно было' помещено в одном разделе с критикой марксиста Л. Надеждина, предлагавшего вернуться к политике террористических актов против конкретных представителей власти.

Критикуя Надеждина, Ленин противопоставил ему Ткачева с его политикой «массового террора», которая должна была способствовать нарастанию революционной ситуации в стране. Для противников «Искры» все это было еще одним доказательством того, что в тело российского марксизма незаметно просочились зловредные традиции середины девятнадцатого столетия.