1894 год. Санкт Петербург

Но вряд ли путешествие за рубеж радикально изменило бы его убеждения. Он уже сделал основные выводы, и с этого времени, по крайней мере до тех пор пока на несколько лет не пришел к власти, он упорно считал Россию страной намного более развитой экономически и социально, чем это было на самом деле. Но и это еще не все: Владимир начал приходить к заключению, что его рекомендации по развитию его родной России должны быть применены и к остальным государствам Европы. Его «европеизация России» была всего лишь первым шагом к «русификации Европы».

Не только убеждения, но и социальное происхождение разделяло Ульянова и Струве. Между петербургским аристократом Струве и провинциалом, без году неделя дворянином Ульяновым лежала пропасть. В 1899 году Анна Ульянова начала письмо к Струве с официального обращения «Милостивый государь». Революционные активисты обычно не обращаются так друг к другу. Ульяновы поднялись по ступеням социальной лестницы российского общества, но так и не обзавелись друзьями из числа потомственных аристократов, а после казни Александра надежд на такую дружбу не оставалось. Формальное обращение Анны к Струве было одним из свидетельств социального неравенства.

Впрочем, Владимира не беспокоило положение его семьи. Он не собирался заискивать перед старой Россией и не думал, подобно сестре, сдерживать эмоции. С Туган Барановским и Струве он говорил, как привык, поражая резкостью высказываний и «непричесанностью» идей. Даже члены группы Клас сона—Радченко, происходившие из семей среднего класса и более близкие к Ульянову, были поражены. Не слишком ли он красный»18, спрашивали они себя. Не слишком ли много в его марксизме агрессивности, характерной для русских народни ковтеррористов?

Ульянов пытался убедить товарищей, что увлечение народничеством он давно оставил и теперь строго следует «научному» марксизму. Но среди людей, которыми он восхищался, были именно народникирадикалы, террористы, отвергавшиеся членами группы Классона—Радченко. Известно, что Владимир увлекался трудами Петра Ткачева . По мнению Ткачева, после смерти Маркса Энгельс перестал быть в полной мере марксистом, а его «АнтиДюринг» предлагает чрезмерно детерминистский анализ мировой истории. Ткачев верил в революционную волю, конспиративные организации и массовый террор и считал все это вполне совместимым с марксизмом.